Утро не задалось еще со вчерашнего вечера. Накопившаяся гора отчетов тяготила, словно многотонный груз, заставляя не спать уже вторую ночь, просиживая в кабинете над кипой бумаг вместо того, чтобы заниматься действительно важными делами. Фокс не мог сидеть на месте…
Слова Глубокой Глотки до сих пор резонировали в голове, даже спустя столько лет: «Если акула остановится – она погибнет. Не останавливайтесь, Малдер».
Резкий телефонный звонок заставил агента вздрогнуть и оторвать голову от собственного стола, кажется, в мыслях о прошлом, он умудрился задремать.
Ожидаемо – это был Скиннер. Скорее всего, нашел еще одну жертву. Иначе и быть не могло, обычно по особо важным делам начальник приходил сам, так что в этот раз – как и во все предыдущие, придется плыть по течению.
По печальному стечению обстоятельств, Уолтер откровенно не знал, что делать с этим чудаковатым, придирчивым, но таким бесценным агентом. Фокс был поистине незаменимым. Поэтому, подписывая очередное заявление очередного свихнувшегося коллеги Малдера, босс лишь морщился и принимался щепетильно искать другого. Что поделать - ведь этого сукина сына он любил, как своего собственного. Наверное, именно поэтому до сих пор не пустил пулю ему в висок.
Вздохнув и посмотрев на стоящую на его столе фотографию молодой, красивой рыжей девушки, Фокс поднялся на ноги и оправил рубашку, пятерней приглаживая вечно растрепанные волосы, растирая красный след ото сна на столешнице на своем лбу. Все же надо было выглядеть опрятно. Нельзя показаться своему будущему коллеге безответственным неряхой.
Даже если этого коллегу ты и в глаза видеть не можешь.
- Что же, Скалли, дубль тринадцать. Несчастливое число... - Малдер часто разговаривал с фотографией своей бывшей и самой лучшей напарницы. Дана была идеалом. Мечтой любого федерала. Понимающей, умной, сдержанной, старательной, скептичной, недоверчивой, необходимо критичной, прозорливой, красивой. Но есть, однако, предел совершенству. Дана была страшно неосторожной, за что и поплатилась. Как-то раз, не дождавшись Фокса, она поехала на задание и пропала. Пропала так же, как его сестра двадцать лет тому назад. С того жуткого, мучительного дня, когда на месте Саманты оказалась Скалли прошло уже достаточно времени. С тех пор Малдер не мог найти себе своего человека. Это оказалось намного сложнее, чем копошение в невероятных тайнах и загадках современности, но попытка не пытка - он должен постараться.
- Добрый день. - Слегка вымученно улыбнулся Фокс, заходя в кабинет Скиннера и почти тут же впериваясь сонными глазами в молодого, скуластого парня, стоявшего посреди комнаты. И это его новый напарник? Господи, ну он же просил - постарше и поопытнее... Малдер перевел недоуменный взгляд на Уолтера. "Вы что, издеваетесь?" - застыл на лице немой вопрос.
- Агент Малдер, познакомьтесь с вашим новым напарником. - Явно слегка растерявшись, проговорил Скиннер, снимая свои очки и тут же начиная нервно протирать их бумажной салфеткой. Он делал так каждый раз, когда не хотел участвовать в разговоре или чувствовал себя виноватым. На данный момент в нем сошлись оба противоречивых чувства, поэтому Уолтер решил уйти в это увлекательнейшее дело с головой, судорожно затирая и без того чистые стекла до дыр, оставив двух молодых людей наедине. Как же Фокс ненавидел, когда тот так делал. Когда сначала вызывал его, а потом бросал один на один с человеком, который с уверенностью в сто процентов сбежит с этой работы через пару-тройку месяцев. Что же, хотя бы ради эксперимента можно понаблюдать сколько продержится этот парень. Ведь он еще ни о чем не знает. Даже не догадывается, с чем будет иметь дело. Но это полностью его выбор - у него будет право отказаться. В любой момент.
- Фокс Малдер. - На автомате представляется измученный работой агент, слегка заторможено протягивая руку незнакомцу. Кинестетический контакт – самый верный и информативный способ узнать человека, и все же Малдер не может не осмотреть того с ног до головы за считанные секунды, составляя в голове примерный психологический портрет личности, с которой предстоит дальнейшая работа.
Попытка увенчалась провалом. Кажется, для начала Фоксу надо выспаться. Сейчас главным является тот факт, что, вроде бы, надо подобрать какие-то слова? Вроде бы нужно сказать что-то типа формального "Я рад знакомству, надеюсь, мы с Вами сработаемся"? А если это будет наглой ложью? Ведь исход предрешен. За последние два года напарников у Малдера было больше, чем девушек за всю свою жизнь, поэтому он не хотел обнадеживать очередную жертву добродушными словами приветствия. Прокашлявшись в полголоса и снова пригладив растрепанные волосы, Фокс посмотрел на Скиннера, который уже начал отдаленно понимать, что завозился со своими окулярами чуть больше, чем обычно. Начальник вздохнул и нацепил свои очки обратно, подняв уставшие глаза на парочку молчащих агентов. В кабинете повисла неловкая пауза. Вообще на удивление всему отделу Малдер имел большое влияние на Уолтера. Только он мог заставить начальство нервничать, только он мог выбить себе внеочередные командировочные, только он мог сказать Скиннеру "Нет", и ему за это не было бы ровным счетом ничего. Но даже при всей своей чудоковатости Малдер не злоупотреблял этим. Однако бесился на босса очень часто. Что характерно, все их споры и конфликты возникали как раз на почве непринятия Малдером того или иного напарника, при полном отрицании их партнерства и сработанности. Так почему же Фокс был так недоволен каждым новичком? Ответ был прост и лежал на самой поверхности. За ним не надо было лезть в глубины малдеровского подсознания: мужчина все никак не мог позабыть Скалли, вот и искал похожего человека, буквально копаясь в его душе, специально проверяя его в тех или иных ситуациях. И если молодой судмедэксперт - Дана, могла спокойно смотреть на раскромсанный в кашу труп, прочие морщились и начинали бурчать о чем-то вроде "Ну я на такие гиблые дела не подписывался". Никто не любил марать руки, и лишь Скалли всегда кидалась за Малдером в огонь и воду. Конечно, скорее всего, определяющим фактором являлся пол напарника, но ни позапрошлая Диана, ни одна из первых Сьюзен, ни промежуточная Анжела не смогла удовлетворить Фокса своей профессиональной работой. Малдеру отчаянно нужна была ЕГО Скалли, и он бы готов абсолютно на все для того, чтобы вернуть ее. Прочие коллеги крутили пальцем у виска, за глаза называя Фокса чудиком, но его это мало смущало. Для достойной работы ему нужен достойный партнер - без этого никак. Это понимали абсолютно все. Не понимали они лишь самого Малдера, ведь тот мог выгнать в шею даже самого сведущего и натасканного агента. Тут уж выбирать не приходилось. Скиннер ни в какую не хотел лишаться такой ценности, как Фокс, поэтому лишь вздыхал каждый раз и вновь принимался за поиски. Так же активно, как Лис искал свою пропавшую рыжую лисицу…
Но сейчас поиски накрылись крышкой дубового гроба: во-первых – перед ним стоял новый напарник, во-вторых – новое дело не требовало отлагательств и оттягивалось Скиннером лишь во имя поиска новой жертвы в когтистые малдеровские лапы.
Боже упаси… Фокс не так уж и страшен. Даже сейчас ни капли неприязни не отразилось на его лице. Лишь хладнокровное спокойствие, сопровождающееся легким скептицизмом и ореолом малопопулярного в это время одеколона "Hugo Boss", смешанного с терпким запахом черного кофе.

Стоит ли говорить о том, что Малдер не из тех людей, которые быстро свыкаются с мыслью о нахождении малознакомого, совершенно чужого человека рядом с собой? Сверхадаптивность хоть и являлась неотъемлемой частью Фокса, однако, с ней явно что-то случилось после того, как из его жизни исчезла искренне любимая горячим малдеровским сердцем женщина. Тяжело снова становиться тем, кем он был только для нее. Невозможно вернуться в прежнюю колею, находясь в таком сильнейшем эмоциональном и информационном одиночестве, в котором прозябал свою агентурную жизнь Лис.
«Послушай, Фокс, пора перестать скорбеть и жалеть себя. Дану уже не вернуть, и ты знаешь это лучше меня. Нам нужна твоя работа, твои свежие идеи, твой особенный взгляд на этот мир» - у Скиннера всегда все было дьявольски просто. Он был отличным начальником, хорошим бойцом, примерным солдатом, но порой его наивность достигала совершенно детского предела, зашкаливая даже за малдеровские отметки.
/NO SMOKING/ - гласила табличка на его столе, выставленная исключительно для одного человека, которому, в свою очередь, было совершенно на нее наплевать.
Курильщик никогда не гнушался возможностью задымить чужое помещение своими отвратительными Morley, затушив окурок о дубовую, поцарапанную и выцветшую от времени столешницу Уолтэра.
«Малдер, сэр» - машинально-бесстрастно исправляет Фокс, сидя в жестком кресле напротив стола шефа, барабаня пальцами по губам и смотря куда-то сквозь мужчину перед ним, устремляясь за пределы этих стен, сквозь спертый вашингтонский воздух к иссиня-черному небу, звезд на котором было не видно из-за обилия выхлопов и загрязнений. Он всегда смотрит туда. Ждет, надеется, хочет верить. Он знает – и Сэм и Дана живы, но они больше никогда не вернутся на эту землю. В силах Фокса лишь  раскопать истину, которая всегда где-то рядом, где-то под носом, только дерни за ниточку и получи разгадку, да вот только ниточки рвутся, словно тонкие паутинки, не приводя искателя ни к чему, кроме очередного приступа отчаяния, заставляющего боль где-то внутри выламывать ребра с силой вакуумного пресса. Именно в одном из таких приступов Фокс едва не спалил дотла собственный кабинет. Все папки, все дела, все факты и улики, которые он откапывал на протяжении огромного количества времени, которые складывал в искусную мозаику, благоговейно опасаясь повредить даже малейшую деталь.
Вмешался Тоун – глянцевый красавчик-детектив из соседнего кабинета, так вовремя вернувшегося в позднее время за папкой одного особо опасного серийного убийцы. Он вовремя выхватил из пальцев Малдера зажигалку, с которой тот стоял над огромной горой документов, сваленных бесформенной, смятой кучей прямо посреди полностью разгромленного помещения.
"Диагноз – ПТСР. Вьетнамский синдром острого характера,  в своем патогенезе опирающийся на психическое расстройство вследствие  утери напарницы, болезненно проявляющееся в приступах агрессии, паники и неадекватных поведенческих реакций.
Курс лечения – шесть месяцев.
Препараты – имитамин, дулоксетин".
От таблеток чертовски хотелось пить и умереть одновременно, но каким-то чудом Фокс твердо решил выкарабкаться из этого дерьма. Овощеобразной тушей ни сестре ни напарнице он не поможет.
Какова же была радость Уолтера, когда в один из прекрасных предрождественских дней его лучший агент вышел на работу в прежнем расположении духа. Таблетки отправились в мусорное ведро, визиты к психотерапевту прекратились, так толком и не начавшись, а Фокс принялся искать с новой силой, восстанавливая порванные логические цепочки, склеивая разбитую мозаику, отсеивая из гор мусора все новые и новые детали для создания полноценной, достоверной информационной картины.
Малдер вернулся. Но гиперпластичность осталась где-то у подножия Нью-Гэмпшир два с половиной года назад. Вместе с верой в то, что с этими тварями можно договориться мирным путем.
С тех пор уживаться стало труднее. Свыкаться, привязываться и мириться  казалось попросту невозможным. Вторжение чужого человека в свой мир казалось собственной личностной катастрофой, бороться с которой хотелось немедленно и бесповоротно. Искорени проблему в сути своей, и жизнь твоя станет на порядок проще.
У Фокса проще не становилось. И сию минуту он убедился в этом еще раз.
- Очень приятно, Дейл. Спасибо. – Кивает Малдер, смыкая на кисти темноволосого, молодого сотрудника свои пальцы. Что же - рукопожатие крепкое, ладони сухие и теплые, что давало понять - он ни капли не нервничает. Это отлично, ведь если его напарник будет двинутым параноиком - это существенно осложнит всю его профессиональную деятельность. Ради такого он даже побудет учтивым. И даже улыбнется. Правда совсем мимолетно.
Дело Лоры Палмер? Нашумевший Твин Пикс?
Купер! Точно! Теперь Фокс вспомнил, что к чему. Правда от этого ничуть не легче.
- Найдены новые доказательства того, что…
- Мы обсудим это за чашкой кофе, сэр. Спасибо за порученную работу. – Внезапно перебивает только что начавшего говорить Скиннера Фокс, и перехватывает запечатанное дело, стягивая его в свою сторону и мельком глядя на Купера, очевидно, ожидающего приказа от теперешнего непосредственного начальства. – Идем, Дейл, покажу тебе твое рабочее место. Вряд ли тебе понравится, но другого выбора тебе, очевидно, не предоставили.
Малдер даже не усмехается, просто выходит из кабинета шефа и направляется к себе, зная, что новый напарник все равно последует за ним, хотя бы потому, что у него папка с записями.
- Прошу его извинить. Он очень изменился за последнее время. Не принимай его слова близко к сердцу. И удачи тебе, парень. – Скиннер говорит искренне и без соблюдения субординации, и это, скорее всего, единственный раз, когда Куперу удастся видеть начальника таким. Любой федерал знает – без должного эмоционального посыла работать чертовски сложно.
А с принципиальным, язвительным Малдером это становится едва ли не невозможно.

Отредактировано Fox Mulder (2015-11-22 17:11:46)

Малдер не привык выжидать, тянуть время, словно жеваную резину, обычно он действовал решительно, стремительно, порой, не очень-то обдумав последствия, из-за чего в не слишком отдаленное время едва не лишился возможности ходить. Выстрел одного беглого преступника, скрывающегося на заброшенном алюминиевом заводе к северу от Вашингтона, насквозь прошил левое колено, которое впоследствии собирали едва ли не по частям. До сих пор после слишком сильных нагрузок  колено побаливало, а сустав ныл, выкручиваясь в разные стороны, будто что-то живое поселилось в нем. Нет, это вовсе не означало, что Фокс перестал бегать по утрам – без этого он не мог. Бег помогал лучше думать, очищал мысли, ставил на место звенья собирающейся цепочки  очередного дела, приводя агента в относительный, но порядок.
«Малдер, мы на задании, неужели тебе не хочется поспать лишние пару часов?» - удивленно спрашивала Дана, потягиваясь в кровати и глядя на собирающегося на пробежку мужчину, всеми своими попытками старавшегося не разбудить напарницу. Тщетно.
«Говорят, что на берегу Миссисипи самые красивые рассветы. Не могу этого пропустить» - как всегда плоско и неуместно отшучивался Лис, перед тем, как нацепить кроссовки и выйти из гостевого домика гостиничного комплекса тетушки Блэк. Та еще тетушка, хочется припомнить… едва не прибила Малдера сковородкой, когда тот забрался в ее дом после серии звонков в дверь, так и не увенчавшихся успехом.
Что же это было за дело? Кажется, на папке по нему стояло название «Призраки Миннеаполиса».  А может, Фокс ошибается. Это было не так давно, но услужливая память, очевидно, решила, что лучше ее хозяину перестать страдать и занялась активным вытеснением всех воспоминаний, которые были связаны с агентом Скалли.
А он, словно утопающий, хватался за каждый светлый миг, проведенный с Даной, безуспешно стараясь возрождать их из жизни снова и снова. Даже фото на своем столе поставил. Рядом с фотографией Саманты. Две единственные вещи, что выглядели на столе Малдера, словно неправильно втиснутая в кривое изображение текстура. Как будто в гору обломков и осколков поставили две идеальные фарфоровые вазы. На них не было пыли,  они стояли строго симметрично и никогда не попадали под горячую руку часто вспыхивающего раньше агента. Все же остальное – истинный космогонический хаос. Огромное количество бумаг, папок, бланков, пластиковых баночек с грунтом, какими-то иссохшимися листьями, ручки, давно засохшие паркеры, огромный пробковый стенд на стене, сплошь занятый картами, фотографиями и приклеенными стикерами с неаккуратным, но разборчивым почерком Фокса. К бумагам были приколоты булавки, в ушки которых были продеты красные и черные нитки, ведущие от одного дела к другому - плоды размышлений чудаковатого федерала. Стенд не исчерпывал себя, так как когда он кончился – Малдер пошел дальше, занимая стены и шкафы с документацией, истинное предназначение которых агент игнорировал – папки были навалены и сверху, и рядом. Несколько ламп в кабинете – и то покрыты записками, приклеенными бумажками. На одной из давным-давно неработающих ламп висела черная кепка с вышитыми на ней буквами «NICAP» в память об одном забавном уфологе, пропавшем на страницах дела о «Падшем Ангеле» в Таунсенде. В корпус компьютера на столе Фокса была вколота кнопка, с которой свисал самодельный ловец снов, украшенный разноцветными куриными перьями – подарок Мелиссы Скалли, старшей сестры Даны в тот день, когда состоялось захоронение так и не найденного тела патологоанатома.
Кажется, страннее уже невозможно, но Чудик вполне оправдывал свое исчерпывающее прозвище – на его стене висел большой плакат с изображением летающей тарелки, гласивший белыми буквами о том, что он очень хочет верить.
- Да, я думаю, что материалы дела нам очень бы пригодились. Позвони пока с моего телефона, к твоему не подключен кабель. – Малдер кивнул на аппарат на своем столе и обошел Купера, мельком еще раз оценив его, но уже гораздо ближе. Прозорливые серо-голубые глаза, приятная внешность «хорошего парня» и неоднократного номинанта и победителя в конкурсе на лучшего работника месяца, хорошо подобранный дорогой костюм и до ужаса обыкновенный черный галстук. Слишком стандартно. Аж зубы сводит. – И свяжись с шерифом уже сейчас, у нас нет времени, получим материалы и сразу же выдвинемся. Изучим дело по дороге. – Вот так просто и быстро, в очень малдеровском стиле.
Фокс подошел к тумбочке, на которой пылился одинокий электрический чайник и вдавил кнопку, тут же направляясь к одному из стендов, заставленных всякой всячиной, доставая оттуда банку Nescafe. Кофе в его кофемашине закончился еще в полночь.
- Кофе? Прости, только растворимый. – Фокс разводит руками, замирая на полудействии, так и не доставая пока чашки, ожидая ответа от нового напарника, разглядывая его в профиль, отмечая идеально выбритые виски и аккуратную укладку, особенно просматривающуюся с этого ракурса. Этот парень чем-то напоминает детектива Тоуна. Лоска ему не занимать.

Для каждого утро бывает совершенно разным. Для Купера – это чашка кофе и выскобленный внешний вид, для Малдера – ранний подъем, пробежка и плотный завтрак, для Скиннера – тихие, уютные семейные посиделки и проблемы типичного начальника, которому с девяти до восемнадцати ноль-ноль срывают телефон служебными звонками. В общем-то, если взглянуть честно – телефон ему срывали круглые сутки, но вот в отведенное время это делали с особым остервенением.
Все, кроме Малдера.
Он ненавидел телефонные звонки. Серьезно – хуже вещи придумать не могли. Конечно, это совсем не фобия, однако каждый раз, когда нужно было кому-то позвонить – он начинал юлить всеми силами, лишь бы не прикасаться к трубке ни под каким видом. Ему было проще сходить на первый этаж, подняться на тринадцатый пешком, чтобы сообщить что-то, нежели чем набирать номер и ждать, пока гудки на том конце провода оборвет чей-нибудь необходимый сию секунду голос. Скалли эту особенность знала, но так же она знала, что на нее она распространяется чуть меньше, чем на остальных. Фокс мог позвонить прямо посреди ночи для того, чтобы, к примеру, уточнить о «том самом случае полгода назад, когда университетская команда гребцов таинственным образом исчезла в излучине Миссисипи на проведении ежегодных соревнований по гребле».  Дана привыкла, не обижалась, иногда даже звонила сама, словно чувствовала, что Фокс в очередной раз сидит при свете ультрафиолетовой лампы без сна, пролистывая страницу за страницей, в попытке найти все новые и новые несостыковки.
Утро разное, и ночи разные. Кто-то спокойно обнимает подушку, а кто-то мечется в кошмарном бреду, кто-то лежит рядом с любимой женой, а кто-то один, из раза в раз борясь с невидимым нечтом, проникающим сквозь занавес сна, поселяясь глубоко в бессознательном, стирая грани между явью и реальностью.
Малдер,  к примеру, сны видел всегда. Но лишь до недавнего времени умел строго различать границу между миром Льюиса Кэрролла и офисной работой в отделе «секретных». Теперь же все смешалось воедино. Выцепить тончайшую нить было крайне сложно, Фокс путался, ему казалось, что то, что он видел во сне – он видел наяву, и  наоборот, отчего в голове творился страшный кавардак. Но кошмары он все равно видел крайне редко. От этого его психика тщательно ограждала все эти долгие, напряженные годы.  За все время Лис тщательно выучил – реальность куда страшнее снов.
Видя положительную реакцию, мужчина кивает сам себе и тянется за двумя большими, чистыми чашками,  на одной из которых пестрела яркая оранжевая надпись   «New York Knicks», а на другой же в более выдержанных тонах были наштампованы две буквы: «N» и «Y», аккуратно, одна на другой.
Кофе Фокс клал много, чтобы чувствовался вкус, который не перебивала бы вода и большая доза сахара (глюкоза для мозга – в первую очередь). Как-то раз Дана, сделав глоток малдеровского пойла едва не подавилась им, отставив чашку в сторону и  с тех пор больше никогда к ней не прикасалась. Рассыпав все по местам и залив кипятком, федерал протянул «баскетбольную» кружку новому знакомому, не разбавив горечь без просьбы. Раз не сказал, значит, логично, что пьет без сахара и сливок. А сливок все равно нет… Фокс забывает купить их уже вторую неделю.
Вручив чашку и отойдя на почтенное расстояние, Малдер прислонился поясницей к тумбочке и начал вслушиваться в телефонный разговор. Естественно, что понять что-либо было весьма сложно, так что, продолжая попивать кофе из так и не оторванной от сердца «New York Yankees», он просто ждал разъяснений.
- Не стоит опасаться пробок в это время. Они начнут собираться только после полудня. Объездная трасса вообще малопопулярна в этот сезон, так что можно не волноваться. – Фокс сделал еще один глоток кофе и понял, что теперь на 80% он состоит совершенно точно – не из воды. – Так что насчет документов из твоего отдела? Не мешало бы получить их. Хотя, если ты все помнишь, включая результаты вскрытия – то ничего из этого нам не пригодится. Хотя вот здесь – Фокс указывает на уже распечатанную папку под штампом «Твин Пикс» на своем столе, - Далеко не вся информация. Очень многого не хватает. Мне нужны ксерокопии вскрытий тел погибших, пробы грунта, климатические показатели, да все… здесь же нет и половины. В принципе – мы можем заехать  за делом и сами перед тем, как отправиться туда. – Фокс поступил бы именно так, но теперь он снова работает не один, и сейчас надо считаться с мнением нового, пусть и временного, напарника. А пока что мужчина вопросительно вскидывает брови и вперивает взгляд уже более-менее проснувшихся глаз на Купера. Трудяга что надо.

В целом – наблюдать за Дейлом было крайне приятно. Даже несмотря на его блестящий лоск и навыки служебной послушной овчарки – приятно. Смышленый (по глазам и лицу видно), любопытный, но какой-слишком уж стандартный… как и все остальные. Встретив ту же Скалли, в первую очередь Фокс обратил внимание на ее непохожесть на прочих агентов, с коими ему приходилось встречаться как до, так и после. Дейл – обычный. Ни хуже, ни лучше, просто такой же, как и все остальные. С ними весело пить кофе на перерывах, обсуждая либо баскетбольные успехи Knicks , либо очередную разгромную игру нью-йоркских янки с какими-нибудь Торонто Блю Джейс в прошлый уик-энд. С ними здорово оказаться на воскресном барбекю у семейки Поттс, в окружении прочих коллег, решивших устроить корпоратив в такой непринужденной обстановке. С этими людьми даже можно обсудить вопиющую наглость властей, вновь поднимающих цены на бензин и продукты в супермаркетах, но вот можно ли раскрыть им душу?
Нет. Никому из них, живущих в двухэтажном домике за белым заборчиком. Никому из них, на день благодарения режущих индейку идеально заточенным ножом в кругу любящей семьи. Никому из них, которым и в голову не пришла бы мысль, что есть нечто по ту сторону занавеса. Нечто таинственное, необычное, невероятное, во что сложно поверить, а еще сложнее забыть.
Малдер и гроша бы ломаного не дал за такие принципы. В этом мире бесценно прямое подчинение системе, уставам, единому организму, именуемому обществом. Здесь живет культ отглаженных воротничков и клубов анонимного соблюдения субординации. Здесь балом правит банальность и простота закрытого дела о пропаже бедного мужа, на деле сбежавшего в другой штат с длинноногой латиноамериканской любовницей. В их мире – так. В мире Фокса – все иначе. В мире Фокса крошечные огни на небе – далеко не просто шары раскаленного или остуженного до сверхминусовых температур газа – то настоящая сокровищница, добравшись до которой люди смогли бы извлечь на поверхность глубочайшие тайны мироздания. В мире Фокса престарелая мадам, потрясывающая головой в апраксивном паркинсоне и твердящая о том, что она видела своего давно погибшего мужа живым ночью на кухне, не является кандидатом на заезд в дом престарелых вне очереди.  В мире Фокса маленьких девочек при их же братьях похищают из родного дома пришельцы, отправляя их на самые ужасные и жуткие опыты.
Их вселенные слишком разные, чтобы соприкасаться. Малдер знает это, именно потому – они не сработаются. Он в курсе, он уже видит, поэтому и не привязывается. Лишь  кивает, попивая свой суперсладкий кофе и как-то уж слишком по-отцовски улыбается, глядя на молодого мужчину. Лис не знает, что у него за душой. Ему бы не слишком хотелось думать об этом, ведь это дает лишние поводы для того, чтобы усомниться… А Фокс в последнее время и так слишком уж преисполнен сомнениями.
- Хорошо, заедем к Альберту. – Малдер опустошает кружку и ставит ее на тумбочку, о которую секунду назад опирался поясницей, подходя к какому-то крошечному шкафчику, больше напоминающему мини-сейф, открывая его и доставая оттуда ключи от его служебного Форда. Да, в кабинете – хаос, но хозяин этого хаоса  - Фокс. Именно поэтому он знает все. Что где лежит, почему дела в картотеке расставлены не по алфавиту и почему так удобнее. Все остальное – лишь ненужные домыслы. – Идем, Дейл. Дела не ждут. – Федерал прихватил со стола папку с грифом «совершенно секретно» и перекинул через руку хлопковый плащ «на всякий случай», кидая взгляд на коллегу, надеясь, что тот уже допил свой кофе.
Дейл… Малдер зачастую старался называть своих коллег по имени, ведь имя – самый лучший звук для человека, словно красивая музыка. Вот только со Скалли такого не было. С ней вообще все было иначе.
Малдер выходит из своего кабинета и медленно направляется в сторону парковки, позволяя новому напарнику догнать себя.
Что же, может, в этот раз ему попадется действительно стоящее дело?