«Ты не похож на остальных белых. У тебя даже имя индейское – Фокс. Тебе больше подошло бы – Быстрый Лис. Или Хитрый Лис» - улыбался старый Иш, покуривая трубку, щуря щелочки почти незаметных, утонувших в морщинах темных глаз, поглядывая на нелепого, взъерошенного, облаченного в строгий костюм, но с какой-то детской улыбкой до ушей, бледнолицего, что восседал на его ковре, сложив ноги по-турецки.
«Да, подумаю над этим… как только избавлюсь от прозвища /Чудик/» - усмехается федерал, попивая травяной отвар из расписной глиняной чашки, изредка посматривая на шерифа Тскани, что уселся прямиком напротив, образовав треугольник из двух коренных американцев и такого странно не вписывающегося, и своего одновременно, агента ФБР.
Да, с окончания этого дела прошло много-много лун, а воды утекло – не счесть и морей с океанами. Кто бы мог подумать о том, что когда-нибудь Малдер вернется сюда. И уж тем более – совсем не со Скалли.
Тогда шериф Тскани упорно не хотел признавать очевидное, даже в  тот момент, когда подняв верхнюю губу Джозефа Гуденснейка на судебной экспертизе, Малдер нашел там два длинных, остро заточенных клыка. И Дана, и Чарли сослались на врожденную мутацию, так сказать – гиперкальцению, что и вызвала столь странную, идеально симметричную аномалию трупа застреленного местным фермером индейца. По словам престарелого Джима Паркера – стрелял он вовсе не в человека…
Легенда о Маниту, страшном духе, что преследовал индейцев еще с самого начала времен, распространилась по резервации Трего в считанные дни; ничуть не убедила скептически настроенную Скалли, однако до глубины души затронула Малдера, с его огромной любовью к американскому этносу.  Подобные, странные убийства происходили в этом месте с четким интервалом в восемь лет, правда, к сожалению, ни на какие мысли агентов это не натолкнуло.
Сестра застреленного Джозефа – Гвен, тогда пообещала отомстить Паркеру и его сыну – Лайлу за то, что те убили его единственного близкого человека, но она и подумать не могла о том, за чью именно правду она вгрызалась со столь свойственной индейским девушкам яростью.
Как итог – Фокс оказался прав, Скалли предпочла промолчать, мысленно стараясь опровергнуть факты о существовании оборотней, а шериф от всей души поблагодарил федералов за помощь в этом нелегком, и пугающем расследовании.

«Лис!»- старый Иш окликает Фокса в тот момент, когда он уже собирается садиться в машину, и Малдер оборачивается, впервые видя раскрытые глаза индейца, будто смотрящего прямо в его душу. – «До встречи через восемь лет».
«Надеюсь, что нет». – Коротко улыбается агент, перед тем, как закрыть дверь своего серенького Форда и, казалось бы, навсегда покинуть это необычное, прекрасное, яркое, пропахшее свежим лесом и мятой кожей местечко, оставившего на память Малдера тепло в области сердца, да пару мягких, светло-песочных мокасин на заднем сидении автомобиля.

***

- Что же у них там случилось? – Задает сам себе риторический вопрос Фокс, держась за руль с какой-то едва уловимой нервозностью, вспоминая взволнованный голос Гвен и ее сбивчивые слова о коме, в которую сутки назад впал Чарли. – Прости, что пришлось оторваться от основного дела – это внештатное, даже несколько личное, поэтому ты бы оказал мне большую услугу, не указывая подобное в отчете по делу Твин Пикс. Мы не задержимся в Трего надолго. Я так думаю… - последнее было добавлено уже куда тише, ведь судя по тому, как была напугана Гвен (девушка со стальным характером и огненным пылом) – дело и впрямь было непростым. Если оно затянется больше, чем на два дня, нужно будет позвонить Скиннеру и сообщить об этой самовольности. А может, Фокс сделает это прямо сегодня…
Малдер старался не торопиться, но стрелка спидометра все равно колебалась в районе шестидесяти миль в час, то приближаясь к шестидесяти пяти, то снова падая обратно, напоминая агенту о том, что должностные обязанности не позволяют ему беспричинного превышения скорости в неустановленных для этого местах.
По правде говоря – на этой дороге не было ни одного полицейского отдела. Все дорожные службы объезжали подъезд к резервации десятой дорогой, а сами краснокожие не особо жаловали незваных гостей, вот и окутали путь, ведущий через канадские холмы  и леса, множеством легенд, сказаний и пугающих историй. Фокс уже знает это – его не напугать.
Сейчас дорога петляла промеж высоких, почти исполинских деревьев, поражая своей нетронутой, девственной красотой. Фокс даже сбавляет скорость, приоткрывая окно, вдыхая полной грудью сырой, пропахший древесиной и листьями воздух. Определенно – тут было многим влажнее. Небо затянуло серыми, тяжелыми тучами, а уже несколько раз начинал накрапывать дождь, однако пока еще он не грозил стать полноценным ливнем, посему можно было надеяться, что легкий осенне-весенний плащ спасет агента от тотального вымокания.
- Что ты знаешь об индейцах, Дейл? – вопрос летит в лоб, а Малдер на секунду поворачивается к своему напарнику, вскидывая брови и снова сбавляя скорость, вписываясь в поворот, огибающий высокую, необъятную десятком рук секвойю, ожидая ответа. Ему и впрямь интересно…

Дейл был прав. Деревьев и впрямь было превеликое множество. Они, словно безмолвные стражи, принявшие обет молчания сотни лет назад, возвышались над лесным великолепием разнообразных трав и грибов, не позволяя слишком уж заботливому палящему зною причинить вред вечно-зеленому, влажному, ароматному ковру, в который, наверное, так здорово было уткнуться лбом после тяжелого рабочего дня. Главное - не попасть на гнездовую нору пухлых, полосатых шмелей, которые мигом могли сделать из любого скуластого доходяги  настоящего фастфудного обитателя. Ну и не налететь глазом на сучок или камень, а так все было бы просто замечательно. Прохладная, свежая трава, влажные бутоны неярких, лесных цветков, шебуршащиеся в корнях деревьев мыши, снующие по веткам птицы, деловито рассматривающие бесцеремонно развалившегося в их вотчине федерала... что может быть лучше?
Ярко представив себе картину разноцветных будней, Фокс и сам не заметил, как погрузился в воображение так сильно, что ощутил на лице капли прохладной росы, посему, возвращаясь в мир реальный, ему пришлось основательно тряхнуть головой, включаясь в этнографическую тираду Дейла, который самозабвенно вспоминал самые яркие моменты из индейского фольклора, пока в его серых глазах отблесками танцевало шаманское пламя, обрамленное длинными перьями цветастого роуча.
- Любой опыт, перенятый нами от коренных американцев должен характеризоваться нами, как бесценный. Эти люди знают столько, сколько нам, простым бледнолицым, неподвластно. - Наигранно-загадочно, но весьма искренне улыбнулся Малдер, заворачивая на очередном лесном серпантине, наблюдая за тем, как лобовое стекло начинает преображаться, украшаясь мелкими, прозрачными каплями, падающими с небес на жирную, черную землю этого плодородного места, давшего благодатную почву для древесных гигантов, что могли сравниться лишь с древними Титанами и Атлантами. И на тех и на других мир держался неустанно и крепко, и сейчас казалось, что не выдержи всего одно дерево - и небосвод с оглушительным грохотом рухнет вниз, погребая под собой все живое, что было создано за время пустоты, разверзшейся между небом и землей. И они - два маленьких, крошечных федерала, две едва заметные в этом великолепии песчинки, превратятся в космическую пыль и вознесутся к самому яркому из квазаров Вселенной, сливаясь с ним.
Как бы смешно ни было - но мысли не меньшей важности посещали головы каждого, кто вторгался в эти заповедные владения. Казалось, что тут невозможно было думать о чем-то менее великом. Все мелкие проблемы бюро, убийства, и даже войны здесь казались чем-то смешным, ненастоящим, на фоне сравнения с этим вечным, огромным и зеленым.
Тук-тук-тук...
Фокса вернула к жизни необходимость вдавить рычаг дворников на лобовом стекле, так как мелкие капли, сливаясь во все более навязчивые потоки, уже вовсю барабанили в машину, словно пытаясь пробиться в салон. И только сейчас Малдер понял, что не ответил на вопрос, заданный Купером пару минут назад. Виновато дернув плечами, Чудик постарался улыбнуться как можно непринужденнее.
- Ну, да. Несколько лет назад я со своей напарницей работал в резервации Трего над одним запутанным делом. Там и познакомился с местным населением. Теперь они снова нуждаются в помощи федералов. Полиция Канады и Штатов в принципе нечасто суется туда, поэтому зачастую индейцы предоставлены сами себе. Своим обычиям и традициям. А постоянно живя в такой атмосфере порой становится очень сложно трезво оценивать ситуацию, к тому же - как можно посадить вора или убийцу, даже застигнутого на месте преступления, когда поголовно знаешь всю его родню, да и вообще видел, как этот парень или девушка росли у тебя на глазах? - Фокс понял, что слишком заговорился, но остановиться было уже невозможно. - Поэтому часто нужен трезвый взгляд со стороны. Я уже постепенно выхожу из числа этих "трезвенников", а вот ты бы прекрасно справился с этой ролью. - Лис хитро улыбается, и тут же поднимает глаза кверху - деревья расходятся над ними, а впереди виднеется небольшой, уютный городишка, наполовину скрытый под пеленой серого, частого дождя. Что же - Малдер знает это место, как свои пять пальцев. - Добро пожаловать в резервацию Трего. - Косится он на напарника, после чего сворачивает с основной городской трассы на грунтовый съезд, который еще не успело размыть от сильного ливня. Там - слева, почти на самой границе леса и незанятого деревьями пространства, устроился небольшой домишка Гвен Гуденстейк, которая когда-то делила его со своим братом. Но все изменилось в одночасье, и теперь грозилось рухнуть вновь, хотя Фокс и клятвенно пообещал себе, что этого не допустит.
Автомобиль тормозит около входной лестницы, под козырьком которого стоит продрогшая насквозь девушка, заслышавшая столь редкую в этих местах машину еще издалека. Черные волосы взъерошены, глаза запали от недосыпа, но на губах все равно блуждает счастливая улыбка - все же Фокс сыграл в ее жизни далеко не самую последнюю роль.
- Лис, как я рада, что ты приехал. - Она бросается прямо под дождь, обхватив шею едва успевшего выйти из машины Малдера крепкой хваткой дитя леса, после чего хватает его за рукав и тащит под навес, приметив незнакомца в салоне и махнувшего ему рукой для того, чтобы он поднимался следом. - Мне столько нужно тебе рассказать...