Считай, что ты заперт в тёмной комнате с тем, кого не знаешь, и кто не знает тебя. Отчасти, так и есть. Сейчас ты должен закрыть глаза и вспомнить о себе всё, что заложено в твой мозг – а потом ещё кое-что, чего там вроде бы и нет. Твой рассказ должен быть плавным и тягучим, как патока или плохая музыка, под которую хочется кружиться в полном одиночестве, широко разведя руки, когда под твоими ботинками хрустят маленькие веточки и иголки замерзшего дёрна.
Сейчас воспоминания ударят в твою голову, как пряное вино. Нужно просто отдаться им, и рассказать всё, что знаешь.
Имя Иногда это важнее всего остального. Если ты можешь с гордостью сказать: «Моя фамилия – Палмер, Элдерсон, Дрейфус», «Мама называла меня «Бобби», и это привязалось ко мне, черт побери, как банный лист», не всё еще потеряно. Когда у человека есть имя, он может по крайней мере написать его на чеке. Или, если счета в банке у него не имеется, как говорил старый лакировщик Пауэл, умерший в прошлом году от воспаления лёгких после славной подлёдной рыбалки, можно и на заборе его написать, если особенно прижмёт. Но пока, вроде, не прижимает. |
|
|
Должность
«Теперь я прикреплён к Департаменту шерифа», - гордо говорит полицейский, прежде чем торжественно опрокинуть в себя пинту пива на День Благодарения. В этот светлый праздник он дома, со своей семьёй, как и многие другие, но что-то невидимое протянулось от него до Департамента – такую вещь нельзя оставлять без внимания. По первому звонку врач, пожарный и полицейский срываются из своей постели – и не только они. Это как второй брак. Или первенец. Работа всегда с тобой. И ты – её слепок и её отпечаток.
Жизнь
Трудно разделить неразделимое, но ты всё-таки попробуй. Погрузись в свои самые ранние воспоминания, где ты, весь завернутый в солнце, стоишь напротив родительского дома и держишь в руках первый в своей жизни диктофон, и проведи между ними прочную нить к тому, что происходит сейчас. Скорее всего, нить выйдет путанной – а в каких-то местах придётся связывать самые нелепые части некрепким и далеко не скаутским узлом.
Внешность
Как бы цинично это не звучало, но встречают всё-таки по одёжке. И от того, кого ты видишь в зеркало по утрам – дряхлого адвоката с неровной бородкой или школьницу, которой так лень собирать свои вещи, зависит очень многое. Даже твой путь на Другую сторону может стать совершенно другим. Это так очевидно, что стыдно даже говорить. Ты ведь и так всё знаешь.
Взаимоотношения с людьми
Эй, да тебе ведь было довольно трудно это рассказывать, я прав? Выглядит всё именно так. Слова застревают у тебя в горле, когда ты разговариваешь с незнакомцем, или, может быть, для тебя нет ничего проще, чем хлопнуть прохожего по плечу и попросить сигаретку? Ты вырос в эпоху, когда рисовать цветы на лицах было нормально, так же, как и протестовать напротив Белого дома? Или никогда не выходил на улицу до двенадцати часов дня, чтобы случайно не наткнуться на соседей, а следом – на разговор? Самое время честно признаться в чём-то хотя бы себе.
Страхи
Кто-то боится потерять работу, кто-то боится боли, кто-то боится греха. «Я боюсь собак, потому что однажды в детстве на меня набросился огромный стаффорд; нет, шрама нет, он был на поводке», «Я боюсь плавать, потому, что мой отец решил, что лучший способ научить меня – сбросить с лодки без предупреждения», «Я боюсь пожимать людям руки, потому что ладони у них, не дай бог, кишат всякой микроскопической дрянью». Мало кто боится того, чего в самом деле стоило бы бояться.
Теперь незнакомец знает о тебе всё, что хотел, но он всё ещё незнакомец. Тебе же остаётся только ждать, не открывая глаз и не разжимая челюстей: может быть, этот проклятый монолог тебе только показался?
Твоя партия.